О НАЧАЛЕ ПУТИ В ИСКУССТВЕ

Борис Николаевич Кошелохов родился в 1942 году в уральском городе Златоуст. В Ленинград приехал в 1962-ом, поступил на первый курс мединститута. До 1967 года перебрал множество профессий — был электриком, водителем, санитаром, строительным рабочим, участвовал в геологических экспедициях. Самостоятельно изучал философию. Изобразительным искусством легендарный персонаж ленинградского арт-андеграунда стал заниматься, по большому счету, случайно. На вопрос о начале этого пути Боб (такое обращение художник считает предпочтительным) незамедлительно называет время и место — 1975 год, «Сайгон». Однажды туда зашел человек и потребовал «философа». Ему указали на Кошелохова. Человеком этим был теософ Владимир Полетаев. В ходе первой беседы, которая растянулась на трое суток, Полетаев упомянул о знакомом художнике Валерии Клеверове. Сказал, что вы, мол, настолько разные — никогда друг друга не поймете. Встреча Боба и Клевера (артистический псевдоним В.К.) завершилась непредсказуемым для Полетаева образом. Спустя 15 минут после знакомства они вдвоем уехали в Печоры. Боб решил помочь Клеверу. Превратил свою комнату в коммуналке на Мытнинской в импровизированную галерею, где продавал картины Клевера. Комиссионых не брал, вырученные деньги, как только те оказывались в кармане, спешил отвезти другу в Купчино — бывало, и среди ночи. И однажды Клевер сказал: «Боб — ты художник». «Он сказал оттого, что ему совестно стало, — говорит Боб, — а я воспринял как откровение. Поверил и стал работать».

В изобразительном искусстве Кошелохов был tabula rasa. Знал разве что «Грачей» Саврасова да «Утро в сосновом бору». Знал, что художник краской пишет. Но Клевер почему-то краску использовать запретил. «Я был в растерянности; а потом вдруг понял, что всё вокруг — форма и цвет, что даже из мусора можно вытаскивать образы». Так появились «концепты» — объекты из вещей, найденных на помойках. Всего их было создано порядка двух сотен.

О ПОТЕРЕ УЧИТЕЛЯ И ОБРЕТЕНИИ СЕБЯ

2 ноября 1976 года Полетаев вручил Бобу 7 банок хозяйственной эскизной краски и предложил расписать свою комнату. Увидев, что получилось, он Кошелохова прогнал. «Говорит, всё, уходи, ты меня раздавил». Боб боялся сознаться в содеянном Учителю, ведь тот занятия живописью не одобрял. Однако Клевер зажал его в угол и приказал бросать концепты. «Тут я понял, — вспоминает Боб, — что учителем он никогда не был, что учиться мне самому с самого начала пришлось». С тех пор любые попытки вмешательства Клевера в творческий процесс пресекались Кошелоховым на корню. «В искусстве он занимался политическим сюрреализмом. Я делал экспрессивные работы. В плане творчества мы изначально были антагонистами».

Собрав вокруг себя единомышленников, Боб основал группу «Летопись». Встречались по пятницам, приносили работы (пропуском на собрание была «свежая» картина), обсуждали их, говорили о живописи. «Летопись» была попыткой создания картины бытия, что в одиночку, как говорит художник, было невозможно. Группа просуществовала до отъезда Кошелохова в Италию в 1978 году. Пробыл он там, однако, недолго. Через анфиладу комнат итальянской мастерской можно было кататься на велосипеде; но перед встречей с модным критиком требовалось вымыть голову особенным шампунем, чтобы пахнуть правильно. «В общем, попал я из железной клетки в золотую. Мне все равно, какая клетка – главное, не быть в ней». Вернулся, решив, что «даже в лагере каким-нибудь битым кирпичом на стене» сможет, в конце концов, работать.

О ТВОРЧЕСКОМ МЕТОДЕ

«Живописи невозможно научить. Живопись – это Божий дар. Без ремесла, конечно, никуда не денешься. Учиться рисовать не плохо, но, как правило, это давит. Все равно, что учиться бегать на костылях. А когда костылей нет, нет и страха их потерять. Зачастую образ рождается прямо на холсте. Выдавливаешь краску и растаскиваешь ее. Вдруг возникает какая-то ассоциация, какая-то связь – и всё, работа сделана».

Написав множество относительно небольших картин, «потрохами прочувствовав, что такое экспрессионизм», Кошелохов решил, что нужно идти дальше. «Маленькие вещи приобретают характер прикладного значения, становятся украшениями. Я же всегда стремился вести дискуссию, не спать». Идея создать большое живописное произведение в среде человеческого обитания воплотилась в грандиозном по замыслу и масштабу проекте «Two Highways», к осуществлению которого художник приступил в 1994 году. «Two Highways»– два пути, небесный и земной. Последний начинается в Европе, идет через Африку, пересекает Атлантику, проходит по Америке до Аляски, продолжается в Японии, Азии, огибает Австралию и через Антарктиду завершается в Южной Америке. Следуя по указанному маршруту, художник выхватывает боковым зрением образы и архетипы, присущие человеку от каменного века до современности. Запечатлены они в 1200 черно-белых набросках, каждому из которых соответствует 5 пастелей (всего 6000), что в итоге должно претвориться в пяти квадратных километрах живописи.

«Со времен наскальной живописи всегда находились безумцы, желавшие философствовать визуальным рядом. Может быть, я тот же самый безумец. Получиться сформулировать или нет – я не знаю. Но я пытаюсь».

 

 

По-видимому, к «Хайвэям» Боба Кошелохова привели те же устремления, которые в 1976 году сплотили вокруг него художников «Летописи». Идея создания картины бытия созрела в 70-е, а воплощение её продолжается без малого вот уже двадцать лет. Задача эта уникальна по своей сложности; и взялся за её решение Боб Кошелохов – художник, до всего своим умом дошедший. В возрасте 32 лет, смешав синюю с желтой, он испытал детский восторг от чуда появления зеленой краски. Начав свой путь с развития идей художников экспрессионистов, он не догадывался об их существовании. «Знающие люди» сравнивали его картины с Руо и Сутиным, в то время как его собственные представления об изобразительном искусстве базировались на иллюстрациях из «Родной речи».

Наивное искусство? Вовсе нет. Родившись в художественной «глубинке» (которой в 1970-е оказался Советский Союз), проекты Боба Кошелохова оказались невероятно близки «столичному» мэйнстриму. Стилистически и по сути они органично вписываются в контекст итальянского трансавангарда, заявившего о себе на рубеже 1970-80х годов, родственны современным художественным течениям Франции («Figuration Libre») и Германии («Neue Wilde»). Однако масштабам замыслов Бориса Николаевича Кошелохова трудно найти аналогии, и это делает творчество мастера абсолютно самобытным.

Мария Гаврильчик

 

Выставка открыта для посещения

30.04 – 13.06.2010

четверг – воскресенье с 14.00 до 20.00